| Главная » Библиотека » Литературная гостиная » Литературная гостиная - 1 |
Тундровое счастливое детство
| 18.02.2016, 10:15 | |
| Салиндер Клавдия Юрьевна | |
Дядя Падро с нами любил играть, он был очень весёлый и задорный человек. Мастерил для нас игрушки, стругал для мальчиков лук для стрельбы. Учил арканить оленей. А дядя Тур всегда брал нас собой пасти оленей. Я всегда просилась с ним пасти оленей. Он был не общителен, мало говорил в отличие от дяди Падро, но он как мне кажется, сумел показать всю красоту нашей северной природы. Я до сих пор помню те места, где мы бывали проездом - узенькие речки, многочисленные озёра, холмы и бугорочки. Иногда он учил водить меня оленью упряжь. Для меня это было азартно, весело, особенно когда олени разбегались со всей скоростью, у меня захватывало дух. Эти ощущения невозможно выразить словами. А еще мы часто наблюдали за некоторыми животными нашего края. Весной я видела, как рождаются маленькие оленята, как важенки – мамы, бережно ухаживают за своими детёнышами. Я впервые увидела, как новорожденные оленята делают первые шаги на своих неокрепших ещё ногах, через полчаса после своего рождения. Очень интересно наблюдать за тундровыми песцами. Они выглядывают из своих норок, воркочут на своём «Ков, ков,ков». Нам так хотелось незаметно подкрасться к их норкам, очень хотели их увидеть с близкого расстояния, погладить детенышей, понаблюдать, как они играют между собой. Особенно детям тундры нравиться искать гнёзда птиц. И они ни в коем случае не будут разорять их, наносить вред природе строгий запрет по законам тундры. И я также любила искать гнезда, до самой ночи, ведь на севере ночи светлые. Мне очень было интересно узнать, как же выглядят яйца и птенчики, той или иной птицы, какие звуки они издают, как выглядит гнездо, оказывается каждая птица, по-своему строит своё гнездо. Природа севера на первый взгляд кажется скудной и неприглядной, но если понаблюдать за ней, то жизнь в ней кипит. Мои бабушки. А ещё у нас были две удивительные бабушки. Одна бабушка была мачехой моей мамы. Звали её Мангне, в молодости они с мужем поехали на оленях на дальнюю поездку и потерялись в пургу, от сильного ветра у неё разболелись глаза, вовремя не обратилась к врачам, в результате чего она потеряла зрение, ослепла на всю жизнь. Своих детей у неё не было, умирали от болезней. Мама при жизни не любила её, потому что она была очень строгой, как и все мачехи. Но после смерти бабушки мама поняла, что этот человек научил её всему. Пусть может она не дополучала ласки, любви от неё, но она научила её к жизни, всему тому к чему может научить мать свою дочь в тундре, шить, готовить еду, в общем, поддерживать хозяйство в чуме. Научила мою маму, быть сильной выносливой, переносит все тяготы. А я бабушку Мангне очень любила, и она меня любила, как родную свою внучку. Так как она была слепа, нуждалась в помощи, поэтому мама наверно отправляла в тундру. Я сопровождала её во время прогулок, подавала ей всё необходимое. А ещё она шила. Не знаю как она шила, для меня это до сих пор осталось загадкой. Но она сама могла зашить себе зимнюю теплую обувь и одежду, не красочно конечно. Бабушка не давала себе замёрзнуть зимой, и не надеялась на то, что кто- то её оденет, видимо не хотела быть обузой. Я, конечно, ей помогала, вдевала жилку в иголку (жилки - специальные нитки, для шитья скрученные вручную из оленьих жилок). Бабушка была знаток старинных сказок, песен и сказаний. К ней приезжали даже из дальних стойбищ люди, чтобы послушать её сказания. Однажды, она даже попыталась научить меня петь на родном языке ярабцы - старинные сказания, но у меня совсем не получалось. Видимо пение старинных сказаний это талант, которому невозможно научиться. Бабушка была очень информирована о событиях прошлой жизни и рассказывала о них нам всем, о том, как они жили во времена её без цивилизации. Ведь в то далёкое время у них даже не было тряпичной одежды, не было резиновых сапог, не было медикаментов, лечились тем, что давала природа. А потом они стали кочевать в сторону Обдорска (ныне город Салехард) на Обдорские ярмарки за необходимым товаром. Для нас было очень интересно узнать о том, как жили наши предки. Бабушка строго соблюдал тундровые обычаи. Учила любить природу, не трогать животных и убивать насекомых. Говорила, что все мы после смерти, становимся насекомыми: « Не убивай букашку! Возможно, это была твоя прабабушка, которая пришла посмотреть на тебя, а ты её чуть ли не задавила!» Наверно она так учила беречь природу. А другая бабушка кроили ей одежду. Её звали Саване, мать дяди Падро. Она была весёлая, добрая, никогда не унывающая бабушка. Она никогда не сидела на одном месте, целыми днями хлопотала по хозяйству, варила нам еду, стряпала лепёшки, занималась шитьем. Ухаживала за ручными оленятами, собачками, варила им молоко, еду. Она всегда шутила, играла со мной. А ещё, я помню, она мне зашила ягушку из белоснежных оленьих шкур, это была очень красивая ягушка, в ней я поехала в школу с наступлением учебного года. Она уважительно относилась к жене сына, к тете Тоне. Нябако. Тетю Тоню мы дети называли, и называем до сих пор Нябако – Сестра. Нябако была очень красивая и добрая. У неё была длинная коса плетённая в старинные накосники, на которой звенели небольшие украшения из старинного металла. Я всегда любовалась её украшением, который придавал ей ещё больше красоты. У неё был спокойный нежный голос, я никогда не слышала, чтоб она повышала свой голос на кого либо. Она очень красиво шила. К ней все относились уважительно. Я очень радовалась, что у моего дяди самая красивая и добрая жена. Жизнь в тундре. Однажды мои родители решили сменить поселковую жизнь на жизнь в тундре. Это было огромное желание моей мамы, так как всё своё детство она сама прожила в тундре, в чуме, родители были оленеводами. Она очень хотела, чтоб её дети владели родным ненецким языком, познали жизнь оленеводов, научились этой жизни. Девочки научились бы шить. Мальчики овладели бы навыкам оленеводства. А папа очень хотел, чтоб у его семьи было собственное поголовье, как хотел когда - то его отец, наш дедушка Нендома. На тот период у родителей появились свои олени. Они стали готовиться к жизни в суровых условиях тундры. Сначала мы поехали всей семьёй на целое лето, как всегда в чум нашего дяди Падро. Их чум находился 40 -50 км от нашего поселения. Это было весной 1984 году, мне было тогда 6 лет. Нам детям не терпелось доехать до чума, всё ждали того момента, когда же на горизонте появится чум нашего дяди. Помню когда мы ехали, мы с братом Афоней пели всю дорогу песни, которые мы пели в детском саду. Пение песен стало позже очень хорошей привычкой коротать время при дальней дороге. Особенно мы любили петь песню: «Мы едем, едем в далёкие края хорошие соседи, счастливые друзья…». Родственники одобрили решение моих родителей, особенно бабушки. И мы остались на летний период у них в стойбище, чтобы восстановить хозяйство: нужно было построить чум, ведь своего чума у нас не было. Чум это коренных северных народов. Благодаря нашим родственникам бабушкам и дяде Падро и его жене, и дяде Тур нам удалось поставить чум. Они нам очень помогали. Помогли маме зашить нюки, помогли с одеждой. Папе помогли настрогать шесты для чума и нарты. Нам детям было очень интересно начать новую жизнь. Мы очень радовались, когда у нас появился своё жилище, настоящий чум, как когда у наших далёких предков. Мы учились к жизни в тундре. Мальчики с взрослыми ловили рыбу, пасли оленей, по весне они охотились. Мы дети любили искать гнёзда разнообразных птичек, наблюдали за птенчиками. Нам было очень интересно и весело. Бабушки и дяди, и Нябако, сыграли большую роль в приобщении нас к тундровой жизни. Бабушки шили для нас девочек ненецкие куколки с одеждами. Вместе с ними мы ходили за кустарниками карликовой ивы и берёзы для разжигания костра. Это занятие мне очень нравилось, хотя было и трудно. Сухие веточки расцарапывали нам руки, ведь надо было много отдирать много кустиков, чтобы надолго хватило. Потом эти кустки нужно было обвязать в охапку. И эту связку кустарников надо ещё донести до чума на своих плечах. Бабушки нас всегда хвалила, подбадривала, от этого мы не чувствовали усталости. По вечерам во время приготовления ужина у костра бабушки нам рассказывали сказки, пели старинные песни, вспоминали истории из прожитой жизни. А мы молча слушали. И самое главное они нас учили родному языку, ведь живя в поселке, мы мало владели своим языком, так как посещали детский сад, общались с русскоговорящими детьми. Это были самые счастливые моменты, они не забываемы. Всегда до сих пор с теплотой вспоминаем те годы, когда мы жили в чуме у нашего дяди Падро. В том же году как раз папа получил диплом зооветеринара. А с весны следующего года мои родители устроился в третью оленеводческую бригаду совхоза «Ямальский» зооветеринаром. Отец не захотел просто жить в тундре, он хотел зарабатывать деньги, чтоб прокормить свою большую семью. Мы откочевали от чума дяди Падро в сторону Харасавэской тундры, на несколько километров. Было очень жалко расставаться с бабушками, с родственниками мамы. Мы к ним очень привыкли. Бабушки меня не отпускали, уговаривали меня остаться. По пути нам встречались чума оленеводов, мы познакомились с разными людьми, некоторые удивлялись выбору наших родителей, некоторые наоборот уважительно относились, давали советы. Поначалу нам было очень сложно жить самостоятельно без родственников матери, постоянно не хватало их помощи. Папе было очень сложно привыкать к тундровой жизни, ему приходилось всему учиться. Особенно трудно было запомнить своих оленей, ему казалось, что все олени похожи на одно лицо. И очень часто он запрягал в свои нарты оленей наших соседей. Соседи не обижались, понимали, с терпением относились. Он учился пасти оленей, ориентироваться в незнакомой местности. У нас у детей появились новые друзья, которые научили нас играть в тундровые игры. Во время прогулок по тундре мы с ними собирали на песчаных бугорках камушки. Это были у нас олени, красивые камушки, гладкие и ровные это были красивые олени. Иногда мы из-за них даже могли поспорить, всем хотелось иметь красивых оленей. С девочками ставили маленький чум, папа стругал не большие шесты для чумика, а мама давала покрытие для чума, и мы целый день в солнечную погоду проводили с детьми нашего стойбища в этом маленьком чумике. Так постепенно мы привыкали к новой, но очень для нас интересной жизни. Старшему брату Максиму было тогда 8-9 лет, но он стал метким охотником, мама очень гордилась, когда он возвращался с охоты с дичью, ведь она сама иногда учила стрелять из мелкашки на мелкую дичь: утки, куропатки, когда папа был занят. Места кочевий стали теперь длиннее, так как мы уже жили не с частниками, а с пастухами-оленеводами. Надо было успевать за соседями, быстро разбирать чум во время каслания, вовремя запрягать оленей. Надо было учиться быть пунктуальными. Мы дети помогали, как могли родителям. И нам было пора учиться самостоятельно, управлять упряжью, без помощи взрослых во время дальних касланий. Управлять упряжью было очень сложно, иногда мы при выезде очень часто падали, садились мимо нарты на землю, скатывались с горок, а иногда и вовсе выпускали из рук верёвку передового оленя при падении, и упряж с оленями без нас отправлялась дальше. Помню, я всегда плакала, когда у меня не получалось управлять ездовыми оленями, они не слушались меня, мне надо было направлять их на направо, а олени брали направление совсем в другую сторону. Они не понимали меня, я не понимала их. Я очень расстраивалась по этому поводу, а мама успокаивала меня и моих братьев и сестёр, говорила, что всему надо учиться. «Вперёд только, только вперёд!» - это был её девиз. И мы научились. Из года в год у нас получалось все лучше и лучше. Соседи. Очень хочется вспомнить тех людей, которые жили рядом с нами в одном стойбище. Нашими соседями были разные семьи и люди. С одними мы жили одно лето, с другими на протяжении несколько лет. В основном это были добрые, отзывчивые, весёлые и интересные люди. Особенно хочется вспомнить дедушку Авоча и его жену бабушку Саване. Дедушка Авоча был младшим братом мачехи моей мамы, бабушки Мангне. Мы его называли дедушкой, его жену бабушкой, потому что они были нам, как родные. На тот период старшие дети были уже взрослые, имели свои семьи, жили далеко от них. А младший сын Нюмську, был маленький. Особенно они любили нашего старшего брата Максима, воспитывали его, как родного внука. Дедушка научил его арканить оленей, ловко управлять упряжью. Научил любить оленей, тундру. Мы помогали дедушке и бабушке. Я жила у них в чуме. Бабушка учила выделывать оленьи лапы. Мы всегда вспоминаем о них. У дедушки Авоча был своенравным характер, он мне казался очень сильным и волевым человеком, который с лёгкостью справлялся с любыми трудностями. Иногда он мог даже удивить… Однажды, лето выдалось очень жаркое. Несколько дней стояла не выносимая жара, несвойственная для северных широт, олени почти всё время находились около чумов, мы все дети стойбища с раннего утра выходили сторожить оленей, пока пастухи отдыхали после ночного дежурства. Очень тяжело переносили жару олени, их кусали комары, летал овод. Они всё время выбегали в сторону ветра и на водопой. В такую жару вполне можно не успеть за убегающим стадом оленей. Пастухи очень переживали по этому поводу. И тогда дед Авоча попросил меня маленькую девочку развязать верёвки на священной нарте, которая всегда стоит у оленеводов с задней стороны чума. В этой нарте держат изображение духов тундры, у каждой семьи свои духи покровители. К этой нарте посторонние и женщины не имели права подходить, и тем более трогать содержимое, таков завет предков. И вот тогда дед Авоча попросил меня выбить покрытие священной нарты, так как будто я стряхиваю зимой снег после пурги. Я сделала, так как он попросил. Конечно, мне было интересно, что же из этого получится, поможет ли? Но, через полчаса поднялся сильный ветер «понгэй мерця», небо натянулось серыми тучами, полил дождь, загремел гром. Все тогда были очень удивлены и с облегчением вздохнули, ведь теперь наши любимые олешки смогут спокойно напиться озерной воды, отдохнуть от изнуряющей жары. Жизнь в интернате. Все наше детство благодаря нашим родителям и родственникам прошло в тундре. Мы стали настоящими тундровиками. Каждую осень мы вместе с остальными детьми отправлялись на вертолёте учиться и жить в школу-интернат. Мы очень скучали по родителям, ждали, когда они приедут, считали дни. Однажды в интернате рано утром, когда мы ещё не проснулись, а воспитатель, только пришла на работу, я услышала знакомый голос, который говорил: «Доброе утро! Где же моя доченька! Спит ещё? Я пришёл за ней!». Это был мой папа, это была большая для меня радость. Я помню, тогда он купил мне в подарок, красивое голубое шёлковое платье. С нетерпением все дети в интернате ждали наступления весны, чтоб опять вернуться в тундру на летние каникулы. Ждали и мы, так как привыкли к жизни в тундре. Очень хотелось вернуться к своим любимым олешкам, к родному чуму, к родителям и соседям. | |
| Просмотров: 895 | Загрузок: 0 | | |
| Всего комментариев: 0 | |